"Экзамены и сроки ставят друг другу только дураки"

Итак, это была биология.

Где-то к полуночи я закончила читать последнюю экзаменационную тему и с кипящей головой отправилась на боковую. В итоге я, как обычно, чуть не проспала, но мамочка вовремя стащила с меня одеяло, вырвав из цепких объятий Морфея.
Приехала. Попала в 10-ку первых счастливчиков, которые готовятся отвечать. Ходили у нас такие такие слухи, что есть среди экзаменаторов два замечательных человека: лысый и далеко не добродушный дяденька со стеклянным взглядом и желанием помучить экзаменуемого и злая женщина, - среди других злых женщин, не знаю какова причина, но большинство представительниц прекрасного пола на кафедре именно такие, - которая страсть как ненавидит девочек и вообще, мол, стерва она. И уже старательно исписав два листа А4, я вдруг внезапно осознала, что непременно по закону жанра обязана попасть к кому-то из этих двоих. Нет, ну чего, мне не привыкать.
Скоро прозвучала моя фамилия, и деваться мне было некуда. Направилась я к женщине. С ней поговорили, наверное, обо всем. И про хромосомный набор гиббонов, и про цитологические методы исследования, и откуда произошло слово "делеция", и вообще о всяких каверзных вопросах, которые в билете и не предполагались. В итоге поставили мне четверочку и попрощались. Ну и нормально.
И все бы ничего. Только я уже два часа дома торчу с мигренью.
Биология никого не оставляет равнодушным.

***

Когда в моем затылке поселяется напряжение, некая скованность, предрекающая мне нечто малоприятное, охватывающее мой лоб, рождающее жжение в глазах, назойливый глухой шум в ушах, я опускаю веки и вспоминаю. Я думаю о самом волшебном месте на земле – там вечереет по-весеннему. Потом шум становится оглушительным, а глаза просто физически невозможно открыть даже в кромешной тьме. И тогда приходит она. Боль. Именно в эти моменты, когда раскаленная игла вплавляется мне ото лба до основания шеи, я стараюсь отвлечь себя картинами из своего прошлого. Я вижу зеркальную гладь озера, влюбленную в розовый закат. Я слышу запахи клевера и печеных яблок. Кажется, сейчас возможно даже уловить едва слышное, ненавязчивое, стрекотание сверчков. И только я знаю, что рядом с озером стоит мое дерево. И оно мое не потому, что я его посадила, а лишь потому, что я с шести лет взбираюсь на его могучие ветви. Зачем? Чтобы еще раз насладиться этим видом перевоплощения природы. Тогда это место казалось мне особенно прекрасным, волшебным даже. Поэтому, когда у меня болит голова, я вспоминаю, как солнце устало покидает свой пост и медленно тонет в водах небольшого озера, кидая слабые лучи алого цвета и прощаясь с дачными участками «Прибоя».